В Москве прошел просветительский абонемент Владимира Юровского

В Москве прошел просветительский абонемент Владимира Юровского

В зале Чайковского в четвертый раз прошел просветительский абонемент Владимира Юровского. Он строился более экономно по сравнению с прошлогодним циклом «Война и мир», где за каждым концертом следовали программы камерной музыки и беседы с публикой. Дирижер подчеркивал, что юбилей Победы для него — особый повод высказаться: отсюда и четыре вечера вместо обычных трех, и намеренная их перенасыщенность. Теперь без нее обошлось, но, как обычно у Юровского, каждый вечер цикла был больше чем просто концертом, продолжая ту или иную линию деятельности маэстро.

Абонемент объединяла фигура Шекспира — в нынешнем году 400 лет со дня его смерти: в первый вечер — музыка Шостаковича к «Гамлету» в постановке Акимова и Прокофьева к спектаклю «Египетские ночи», основанному на «Антонии и Клеопатре», в последний — премьера оперы Слонимского «Король Лир». Второй вечер, посвященный немому фильму «Новый Вавилон», относился к Шекспиру скорее косвенно, зато прямо указывал на другую объединяющую фигуру цикла — Шостаковича, чье 110-летие отмечается в сентябре. Формально ему была отдана половина цикла, а если учесть, насколько пронизан духом Шостаковича «Король Лир», то и больше. Что красноречиво говорит об ориентирах Юровского: если среди иных музыкантов его поколения модно пренебрежительное отношение к Шостаковичу, для Юровского он по-прежнему один из главных композиторов ХХ века.

С Шостаковичем и были связаны лучшие страницы абонемента. Первый вечер отсылал сразу к двум проектам Юровского прежних лет: музыку Прокофьева к «Египетским ночам» он исполнял четыре года назад на фестивале Ростроповича с Лондонским филармоническим оркестром, музыку Шостаковича к «Гамлету» — с Российским национальным в год столетия композитора. Однако «Египетские ночи» не претерпели существенных изменений, и текст по-прежнему читала Чулпан Хаматова, лишь Константина Хабенского заменил Максим Суханов.

Зато почти ничего общего с исполнением десятилетней давности не имел «Гамлет»: тогда это была 20-минутная оркестровая сюита, где больше драмы, нежели гротеска. Теперь — особый жанр, уже опробованный Юровским в первом летнем абонементе 2013 года: воспоминание о спектакле, где партнером дирижера, как и сейчас, стал режиссер Михаил Левитин. Только речь шла о «Борисе Годунове» Мейерхольда, не увидевшем свет — акимовский же «Гамлет» шел около года. Представляя музыку Шостаковича, Юровский рассказывал, что происходило на сцене в тот или иной момент, — так заразительно, будто сам видел спектакль, а вместе с ним и мы. Оказалось, музыка, которую без комментария можно принять всерьез, на деле весьма игрива, а Песня Офелии, обычно исполняющаяся без слов, написана на крайне фривольный текст — не случайно Акимов видел героиню пьяной потаскушкой. И уж никто не забудет эпизод «Гамлет с мальчишками», где, вероятно, впервые на сцене зала Чайковского появился живой поросенок.

Второй вечер посвящался «Новому Вавилону» Григория Козинцева и Леонида Трауберга (1929), повествующему о событиях Парижской коммуны. Историю создания фильма в течение первого отделения Юровский обсуждал с киноведом Натальей Нусиновой. Избыточно подробный комментарий был тем не менее важен для понимания того, как появилась музыка к фильму — крупное произведение Шостаковича, сравнимое с любой его симфонией. Юровский не случайно говорил, что в «Новом Вавилоне» слышны многие из будущих сочинений Шостаковича (в том числе «Леди Макбет Мценского уезда»), — фильм и музыка к нему обогнали свое время. Видеоряд настолько насыщен, что первых зрителей явно сбивал с толку не менее многослойный саундтрек, не принятый и оркестрами того времени: чуть искаженный канкан из «Орфея в аду» соединяется с вольной обработкой «Старинной французской песенки» Чайковского, поверх чего звучит то «Марсельеза», то «Интернационал».

Госоркестр великолепно справился со сложной партитурой, а первый трубач совершил без преувеличения подвиг. Интересно, что приторный до отвращения вальс, в который вплетается «Марсельеза» — почти буквальная калька с пьесы «Франко-прусская война», выдуманной одним из героев романа «Бесы» Достоевского. Но не Достоевский, а Толстой появился на сцене в финале абонемента: в полуконцертном исполнении оперы Слонимского «Король Лир» великий писатель оказался двойником главного героя (обе роли блестяще исполнил Максим Михайлов). В интервью накануне премьеры композитор приводил как пример современной оперы «Лулу» Берга и «Солдат» Циммермана, написанных более полувека назад. Однако музыка «Короля Лира», законченного в новом тысячелетии, как будто ничего не знает о Циммермане, предпочитая Мусоргского и Верди. И даже если это своего рода неоклассицизм, лучшие страницы «Короля Лира» напоминают опять-таки о Шостаковиче, все же оказавшемся главным героем цикла.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки

Читайте также

Оставить комментарий

Вы можете использовать HTML тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>