Противораковый белок — это BRCA1, который помогает сшивать разрывы в ДНК и исправлять мутации другого рода. Если же мутация попадает в сам BRCA1, возникнет угроза рака, и чаще всего про BRCA1 мы слышим в связи со злокачественными опухолями молочной железы.

Но BRCA1 участвует и в других молекулярных процессах — если посчитать количество других белков, с которыми он взаимодействует, их окажется больше полусотни. В частности, как пишут в журнале Redox Biology сотрудники Университета Торонто, BRCA1 подавляет активность фермента NOX. Этот фермент производит реактивные формы кислорода — агрессивные молекулы-окислители, которые повреждают белки, ДНК и липиды. Про реактивные формы кислорода мы слышим обычно в связи с окислительным стрессом и привыкли считать их чем-то однозначно плохим. Но их ещё используют иммунные клетки для борьбы с бактериями и другими патогенами, иными словами, агрессивные кислородные окислители — это род иммунного химического оружия.

Тем не менее, если фермент NOX становится слишком активен, он начинает вредить самим клеткам. BRCA1 контролирует активность NOX, и чем меньше BRCA1, тем больше появляется реактивных форм кислорода. То есть BRCA1 защищает ДНК не только тем, что помогает ремонтировать уже случившиеся повреждения, но и тем, что старается предотвратить эти повреждения, случающиеся из-за кислородных радикалов. А вот алкоголь дополнительно подавляет защитные свойства BRCA1.

Исследователи экспериментировали с мышами, которые служили моделью фетального алкогольного синдрома, или эмбрионального алкогольного синдрома, — так называют врождённые отклонения в развитии ребёнка, вызванные тем, что мать злоупотребляла алкоголем перед и во время беременности. Известно, что эти отклонения связаны с окислительным повреждением ДНК. Фетальный алкогольный синдром у мышей оценивали по поведению детёнышей, рождавшихся у матерей, которых поили алкоголем.

Развитие мозга и, соответственно, странности в поведении детёнышей зависели от того, много ли у них было белка BRCA1 во время эмбрионального развития. Если его было мало, то и без всякого алкоголя мышата рождались с неврологическими аномалиями. Их можно было избежать, если искусственно понизить уровень кислородных радикалов от NOX — то есть связь между BRCA1 и NOX была очевидной. Если же беременным мышам давали алкоголь, то уровень BRCA1 падал, и окислительных радикалов от NOX, повреждавших ДНК, становилось больше.

Возможно, то же самое происходит и у людей, хотя эти результаты всё равно нужно проверять в клинических исследованиях. Но если всё подтвердится, можно будет подумать о том, как простимулировать BRCA1-антиоксидантную защиту у развивающегося плода, если уж алкоголя ему не удалось избежать.