Он начал с санитарной чистки и приведения в порядок парков заповедника. Потом пришла очередь ремонта и обновления усадебных построек, строительства гостевых домов, реконструкции Пушкинской деревни и воссоздания водяной мельницы в Бугрово… Представьте себе человека, получившего в наследство многокомнатную квартиру в доме, построенном гениальным архитектором. Квартира в аварийном состоянии, захламлена и нуждается в капитальном ремонте. Надо привести ее в порядок, бережно и осторожно, не нарушая замысла архитектора. Надо сделать ее удобной и комфортной не только для жильцов, но и для гостей.

Георгий Василевич — так его зовут — сделал всё это. Не один, конечно, с командой единомышленников. Сказать, что Пушкинскому заповеднику повезло с таким директором — будет правильно, но не достаточно. У Георгия Николаевича была не только команда единомышленников, но и хорошо организованная команда критиков и противников. С тяжелыми боями местного значения он прошел этот фронт. Его шельмовали в популярных изданиях, возбуждали фальшивые уголовные дела, пытались снять с должности…

Но в результате победили именно он, здравый смысл, его единомышленники, заповедник и мы с вами — благодарные гости этой территории. В июне 2002 года ему и его команде была присуждена Государственная премия за работы, проведенные в Пушкиногорье.

Зайдите в любой городской музей, посвященный Пушкину. Ну, например, на Мойку в Питере или на Арбат в Москве. Вы увидите прекрасно воссозданные интерьеры, в которых жил поэт,

предметы, вещный мир того времени. Там всё замечательно. Кроме одного: вещи, экспонаты, интерьеры — натюрморт, мертвая натура. Тут ничего не поделаешь, это особенности городского музея. В ландшафтном заповеднике — всё живо: растет трава, растут деревья, течет река, плещется рыба в озерах, идут дожди и тают снега, опадает листва и стелются туманы… Тут всё меняется, всё рождается, взрослеет и умирает, как и мы с вами. Даже Пушкин тут разный в зависимости от нашего возраста и понимания этого человека. Постепенно взрослея, мы движемся от сверкающих лицейских стихов к позднему — мудрому и трагичному Пушкину.

В конце концов, у каждого из нас свой заповедник.

У каждого из нас свои любимые места, свои маршруты, свои тропинки, свои воспоминания о счастливых днях, проведенных в этих пейзажах. Не потому ли мы возвращаемся сюда с завидной настойчивостью, что спешим на встречу с самим собою, счастливым и полным сил?

Не оттого ль огорчаемся, когда видим перемены в привычном пейзаже, в аллеях парков, в усадебных постройках?

Думаю, что не в последнюю очередь и поэтому реконструкция Василевича столкнулась с таким сопротивлением. Он и сам это прекрасно понимает. Но именно поэтому предлагает сделать следующий шаг, длиною в тринадцать лет.

Если всё удастся, будут найдены деньги и инвесторы, то в Тригорском появится «Дом Онегина» — воссозданная усадьба Вындомских. Если опять сплотятся единомышленники, то в Пушкиногорье придет железная дорога (как было когда-то) и будет построен вокзал в стилистике того времени. А в Михайловском появится здание каретного сарая, построенного на старых фундаментах. А в поселке будет изменен облик Научно-культурного центра. А в деревне Бугрово возникнет дом для доброхотов, приезжающих помогать заповеднику.