Эпоха 30-х облюбована русским мюзиклом: время бодрых строителей коммунизма и неуклонно искореняемых пережитков прошлого дает возможность как полюбоваться, так и усмехнуться. Команда авторов нового екатеринбургского спектакля это время не изображает и не пародирует — предлагает в него сыграть. Перекинуть мостик в богатую на смыслы эпоху и создать почтительный оммаж любимейшему фильму Григория Александрова «Веселые ребята».

Мудро не вступает в конкуренцию с гениальным отцом композитор Максим Дунаевский. Не пытаясь стилизовать, он инкрустирует знаменитые суперхиты фильма в свою двухактную партитуру. Его собственная музыка дышит ностальгией, но пронизана током сегодняшнего дня и с удовольствием играется оркестром под управлением Бориса Нодельмана, в котором особо хочется выделить пианиста Игоря Терлецкого. Либретто Игоря Иртеньева и Вадима Жука, имеющее в основе киносценарий Н. Эрдмана и В. Масса, напичкано юмором современного происхождения. Режиссер Кирилл Стрежнев вновь обращается к любимой эпохе: пред- и послевоенный СССР — главное время действия его лучших спектаклей. Вместе с хореографом-режиссером Ларисой Александровой они предлагают увлекательное ретро-путешествие и делают спектакль, который выдает наше сегодняшнее мироощущение: желание найти в прошлом если не потерянный рай, то непременно — точку опоры. «Веселые ребята» с их непритязательным сюжетом и феноменальной способностью излучать радость жизни подходят для этого идеально.

Не осталось в стороне кино. Видеохудожник Ася Мухина придумала нетривиальное: кадры фильма вспышками памяти появляются на самых неожиданных поверхностях: свисающих занавесах, на простынях в руках домработницы Анюты, на партикаблях, изображающих стадо. Самый простой ход — дать видео на заднике — применен лишь дважды и особенно волнует в финале. В конце дуэта главных героев высвечиваются кадры крупного плана Орловой и Утесова, поющих о любви: два знаменитых профиля, обращенных друг к другу. Киношная оптика делает всех на сцене фигурками в кукольном театре и тем ставит важный акцент: это спектакль — посвящение.

В геометрически расчерченном сценическом пространстве (художник Дмитрий Разумов) много воздуха и минимум деталей; образ знойного черноморского побережья или динамичной столичной жизни создают массовые хореографические сцены, изобретательно сочиненные Александровой. Это не просто вставные танцы, а двигатель действия, будь то знаменитая «музыкальная драка» или периодически возникающая хореографическая заставка на музыку песни «Черная стрелка проходит циферблат». Изощренным и очень смешным получилось танго впятером: искательнице женихов Елене мало одного Кости, и к ним присоединяются еще три воображаемых кавалера.

Спектакль пока прошел дважды, представив два состава, но главное случилось во второй вечер. Анастасия Ермолаева (Анюта) и Евгений Елпашев (Костя Потехин) возможно, в силу своей молодости не спасовали перед знаменитыми экранными прототипами, не вступали с ними в состязание — и все получилось. У обаятельной блондинки Ермолаевой редкий дар сценической естественности и отличный вокал, справившийся со всеми тесситурными сложностями. Елпашеву, также обладателю большого голоса, пока не хватает духу все пропеть в естественной, не оперной манере. Зато он — пружина всего действия. В роли безголосой и хваткой Елены Альбина Дроздовская ничуть не уступает Екатерине Куропатко.

Во втором действии появляется еще один герой, коллективный — названный в программке «пролетарским джазом имени товарищей Порги и Бесс». В нем заняты солисты театра, но основой стал мужской ансамбль театра Non solо под руководством Светланы Асуевой. Ему и выпадает шанс сделать главную музыкальную кульминацию: он виртуозно исполняет то, что в 30-е годы именовалось джаз-гол. Иначе, чем в фильме, но не менее зажигательно, и зал буквально взрывается восторгом. Солистам театра, тоже участникам джаз-оркестра, ничего другого не остается, кроме как работать на подтанцовке. Жаль: еще недавно так петь здесь могли многие, в «джаз-роковой» стилистике был сделан спектакль Figaro, где тоже звучал акапельный джаз.

Сцен, дублирующих аналогичные эпизоды фильма, немного. Для большинства найдены театральные решения — то остроумные, то простодушные. Оригинально придумано «стадо» в исполнении артистов хора — ему поверяет свои тайны влюбленная Анюта. А гости на даче «Черный лебедь» в ожидании застолья вдруг напомнят стаю прожорливых птиц. Эпизодические персонажи получили развернутую «биографию». Учитель музыки Карл Иванович (в тактичном исполнении Павла Дралова) обретет скромное счастье с матерью Елены (Светлана Кочанова). А знаменитый дирижер Фраскини, которого не пустили в Большой театр, скоротает время в катафалке с Никифором и Анютой за бутылочкой спиртного. Неотразимы оба исполнителя этой роли Игорь Ладейщиков и Евгений Толстов, но второй точнее, так как включает самоиронию.

Еще один новый акцент сделает режиссер, выводя на сцену бессловесных бдительных персонажей в полувоенных френчах. Для кого-то они останутся странными прохожими, а кому-то напомнят, что сценаристов фильма арестовали прямо во время съемок. А еще выполнят роль гиперссылки на знаменитый спектакль Свердловской музкомедии «Кошмарные сновидения», где эпоха 30-х развернулась другой, страшной стороной.

Не все удалось, возможно — пока. Некоторые сцены (например, суда-сновидения) выглядят затянутыми либо лишними. Неясно, почему люди с чемоданами и тазами — явно прибывшие в столицу лимитчики — поют о том, какое счастье им выпало «в столице родиться». Не все костюмы удачны: одеяние пастуха слишком напоминает детсадовский комплект на вырост, да и Анюта в эксцентричном финале все-таки должна быть звездой, а не расфуфыренной особой. А самая большая проблема характерна для всех российских мюзиклов — саунд, качество звука. Если партитура музыкальных фрагментов вполне выстроена, то естественной человеческой речи нет как нет: все преувеличенно громко, эмоциональный актерский напор, помноженный на мощную подзвучку, создает ощущение, что спектакль играется для слабослышащей аудитории.

Посмотрев подряд два премьерных состава, автор этой рецензии была в замешательстве — слишком велик контраст. И дело не только в молодых артистах, по всем статьям перепевшим и переигравшим своих старших и более опытных коллег. Весь спектакль как-то спружинился, подобрался, стал приобретать нужный драйв и темпоритм. Впрочем, способность «доводить премьеры до ума» — фирменное свойство екатеринбургской музкомедии.