Нарушая связи между нейронами, аутоиммунные антитела могут не только причинять вред, но и быть отчасти полезными.

Антителами называют иммунные белки, которые помогают иммунитету обезвреживать бактерии, вирусы, больные клетки, опасные молекулы и пр. Но бывает так, что иммунная система начинает атаковать наши же вполне здоровые ткани. И тогда в крови появляются аутоиммунные антитела – те, которые связываются с нашими собственными белками.

Нейроны передают друг другу сигналы в синапсах с помощью молекул-нейромедиаторов, для которых в мембранах клеток есть специальные рецепторы. (Иллюстрация: AnatomyInsider / Depositphotos) Открыть в полном размере
Один из белков, к которым часто появляются аутоиммунные антитела – рецептор к глутамату под названием NMDAR, сидящий на мембране нейронов. Глутамат работает одним из нейромедиаторов, помогая нервным клеткам передавать друг другу нервные импульсы, и чаще всего глутаматную передачу используют нервные цепочки, отвечающие за память и обучение.
Когда на глутаматный рецептор садится антитело, он перестаёт работать и погружается внутрь клетки. Чем меньше рецепторов на нейроне, тем хуже он принимает сигналы от других нейронов, так что в конце концов нервная цепочка просто перестаёт работать. В результате ухудшаются когнитивные функции, появляются симптомы психоза, эпилептические припадки и др.; всё вместе называется анти-NMDA-рецепторным энцефалитом – то есть энцефалитом, связанным с антителами против рецепторов NMDA.

При этом антитела против глутаматного рецептора есть у многих людей, по некоторым подсчётам буквально у каждого пятого. Но никаких проблем они не доставляют, потому что их не пускает гематоэнцефалический барьер в кровеносных сосудах мозга. Этот барьер чрезвычайно избирательно пропускает в нервную ткань то, что плавает в крови, защищая мозг от мало-мальски нежелательных субстанций. Но гематоэнцефалический барьер может дать течь – например, из-за вирусной инфекции, из-за травмы, или же по каким-то ещё причинам. И тогда в мозг в изобилии проникнут аутоиммунные антитела, которые иммунитет зачем-то синтезировал, но которые до сих пор не причиняли никакого вреда.

Естественно, здесь многое зависит от того, сколько антител против глутаматного рецептора вообще плавает в крови и от чего зависит их уровень. Исследователи из Института экспериментальной медицины Общества Макса Планка пишут в Molecular Psychiatry, что уровень аутоиммунных антител против NMDAR растёт с возрастом – что у мышей, что у людей. Связано это, очевидно, с тем, что на организм со временем всё сильнее действуют факторы, раздражающие иммунитет, и один из них – стресс.
Психологический стресс действительно провоцирует разные неприятные иммунные последствия (о чём мы как-то подробно писали). В экспериментах у мышей, которые жили в хроническом стрессе, уровень антител против глутаматных рецепторов был выше, чем у мышей без стресса; точно так же он был выше у мигрантов, которые тоже находятся более-менее в постоянном стрессе, оказавшись в чужом окружении. Можно предположить, что если у человека, которому приходится жить в постоянном напряжении, что-то случится барьером между кровью и мозгом, то риск получить психоневрологические аномалии у такого человека будет больше.

Но, как ни странно, у аутоиммунных антител оказалась и светлая сторона. Известно, что некоторые симптомы депрессии можно наблюдать и у животных: если мышь, например, долго испытывает стресс, она меньше двигается, меньше общается с другими мышами и вообще теряет интерес к жизни. Исследователи заметили, что если у стрессированных мышей антитела против глутаматного рецептора проникают в мозг, то такие мыши начинают больше двигаться и симптомы депрессии у них слабее.
Любопытно, что и людей можно наблюдать то же самое: авторы работы проанализировали информацию из крупной медицинской базы данных и увидели, что люди с аутоиммунными антителами в крови и слегка протекающим гематоэнцефалическим барьером меньше страдают от депрессий и тревожности. Вероятно, такие антитела и впрямь могут принести пользу, только их должно быть достаточно, чтобы отключить депрессивно-тревожные нейронные цепочки, но притом их не должно быть слишком много, чтобы не повредить в мозге то, что действительно нужно.