Руководитель Молодежного центра кинематографистов Алтая (МЦКА), режиссер и продюсер Дмитрий Шарабарин уже несколько лет занимается организацией и проведением Шукшинского кинофестиваля. Пять лет назад наполнение программы «короткого метра» отдали на откуп МЦКА и не прогадали. Именно короткометражка стала пульсирующим нервом фестиваля.

Дмитрий Александрович, вы отсматриваете большое количество фильмов. Что происходит с короткометражным кино в России?

Дмитрий Шарабарин: На отбор к Шукшинскому фестивалю стабильно приходит полторы сотни картин. Это немного. Правда, если мы введем в заявках такую позицию, как онлайн-подача, число фильмов вырастет в десять раз, как, например, на международном кинофестивале «Видение» в Кемерово. Ситуацию с короткометражками нельзя отрывать от общего положения дел в отечественном кинематографе. В нынешнем году те, кто отбирает фильмы для фестиваля, удивились невысокому уровню большинства работ — по режиссуре, сценарию, операторской и актерской работам. Стали анализировать, почему так. Дело не только в пандемии, ограничившей общение и передвижение. Если раньше у молодого талантливого сценариста был шанс найти единомышленника-режиссера из различных киношкол, собрать команду, снять хороший «короткий метр» и заявить о себе в профессии, то сейчас случился взрывной рост стриминговых платформ вроде ОККО Premiere или «Start-медиа». Они как пылесос вытягивают одаренную молодежь для производства сериалов. Талантливые ребята, приезжавшие на наш фестиваль, уже или сняли на этих платформах первые работы, или запускают свои проекты. Уход перспективных кадров в сериальную индустрию лишает «короткий метр» части потенциала.

Около половины фильмов приходят к нам от фестивальных агентств. Естественно, они отслеживают концепции фестивалей, и все подряд в Барнаул слать не будут. Поскольку девиз Шукшинского кинофестиваля «Нравственность есть правда», мы существуем на одном поле с такими мощными по бюджету и имиджевой поддержке кинофорумами, как «Лучезарный ангел», «Святой Владимир», «Золотой витязь». Корневая парадигма — фигура Шукшина с одной стороны и духовно-нравственная тематика с другой — вносит путаницу. Вольно или невольно организаторам Шукшинских дней пришлось подгонять фигуру Василия Макаровича под рамки духовно-нравственного кино. Режиссер Алексей Федорченко, у которого в 2019 году на нашем фестивале был совместный с Алишером Хамидходжаевым фильм «Война Анны», удивлялся, что на Алтае фигура Шукшина возведена чуть ли не в ранг святого.

При том, что Василий Макарович совсем не был святым ни в жизни, ни в творчестве. Как и все творцы, весьма противоречивая личность.

Дмитрий Шарабарин: Все это прекрасно знают. А почему произошел перекос в его восприятии, понятно: кинофестиваль появился на излете девяностых, когда людям очень хотелось чего-то светлого, ясных ориентиров. Одну сторону Шукшина начали возводить в абсолют, а другую прятать. Фестиваль получился рафинированным и незаконченным по формату.

Любой минкульт с запозданием отвечает на социальные запросы снизу — это данность. И надо не стесняться формулировать и выражать эти запросы. Так это произошло в Якутии, когда местное население захотело смотреть «свое» кино о себе самих. Алтайский минкульт, скорее всего, интуитивно почувствовал необходимость перемен и ввел в 2015 году конкурсную программу в 2015-м «короткого метра». Она уравновесила основную программу Шукшинского кинофестиваля. Потому что здесь самое актуальное, злободневное и «хулиганское» кино.

«И слава Богу»: Певцов объяснил, почему перестал сниматься в кино
Выражу не только свое мнение: на нашем фестивале «короткий метр» переигрывает большое кино по качеству фильмов и актуальности.

Дмитрий Шарабарин: И это не столько заслуга отборочной комиссии, сколько проявление сильных качеств короткометражек. «Короткий метр» всегда на острие. Если проводить аналогии с творчеством Василия Макаровича, то короткометражка — это «Калина красная», здесь Шукшин как кающийся грешник. А полный метр — Шукшин-прозаик, мыслитель. И мы ведь любим разного, многомерного Шукшина.

Никто не спорит, что «Нравственность есть правда» — прекрасная цитата из творческого наследия нашего земляка. Но мы уже третий год вручаем свой приз от МЦКА с другой фразой Шукшина: «Ты счастлив, когда ты смел и прав».

После просмотра «короткого метра зрители говорили, что увидели настоящую Россию, а не ту, что по ТВ показывают.

Дмитрий Шарабарин: Ребятам, которые делают такое кино, нечего терять. Года три назад короткометражками занимались крупные продюсеры. Были хорошие деньги — по до полутора миллионов рублей на картину, что приводило к различным видам самоцензуры. Фильмы выходили подрезанными (в основном в угоду пресловутому формату). Но слава богу, продюсеры переключились на сериалы. И в этом году «короткий метр» у нас был авторским.

Бюджет таких сильных фильмов, как «Спасибо» и «Ку-ку» (победитель программы), составлял всего 200-300 тысяч рублей. В таких проектах с удовольствием участвуют не только молодые артисты, но и уже довольно известные — тот же Дмитрий Лысенков или Игорь Петренко. Нередко работают без гонораров, что называется, за еду.

Сейчас стало выгодно все наши проблемы и беды списывать на пандемию. В какую сторону сыграл коронавирус для «короткого метра»?

Дмитрий Шарабарин: Пока ковид дает больше отрицательных последствий, но отложенный эффект обещает быть положительным. Произошел взрывной рост популярности онлайн-просмотров, что породило стремительное развитие стриминговых платформ. Там начали вкладывать средства прежде всего в производство сериалов. Возник дефицит крепких сценариев, режиссеров, поэтому стало проводиться очень много конкурсов.

У регионалов появились отличные возможности, но выяснилось, что писать хорошие сценарии почти никто не умеет. Многие молодые драматурги пытаются войти в процесс киноиндустрии, но не получается. Иногда режиссеру проще самому написать сценарий, чем просить драматурга — переписывать придется пару месяцев. Второй момент заключается в том, что за два года все научились работать в условиях ограничений.

Может, с точки зрения каких-то визуальных эффектов это обеднило фильмы, зато многое дало в плане создания и сплочения творческих команд, в том числе региональных. Надеюсь, через год-два мы будем пожинать плоды.

Еще один плюс кино ковидной эпохи — мы увидели порочность пути вваливания огромных денег в полный метр. Сколько провалилось фильмов с колоссальными бюджетами! Сейчас деньги стали считать. Очень правильно, что российское министерство культуры переносит сейчас акцент полноценной финансовой поддержки на фильмы-дебюты и анимацию. Региональные минкульты следуют за федеральной повесткой, и это естественно. Но обратная сторона такой практики в том, что мы запаздываем отвечать на вызовы времени. А лучше опережать события, заглядывать в завтрашний день и формировать прорывные проекты, не дожидаясь команды свыше. В национальных республиках (в частности, в Татарстане) не первый год работают программы субсидирования местного кино. У нас такой системной поддержки пока нет, и мы рады любым единичным грантам. Даже небольшие вложения дают положительный эффект: в 2021году выделили 350 тысяч рублей на проведение творческой лаборатории видеопоэзии, и у нас сразу семь роликов вошли в лонг-лист международного фестиваля «Видеостихия», а в итоге — три диплома и гран-при.

Кинофестивали стали уходить от практики деления на женские и мужские роли
Еще одна проблема регионального «короткого метра» — талантливая молодежь, едва оперившись, уезжает в столицы, и у нас с большим трудом идет накопление критической массы профессионалов. Хотя такое же происходит и в других творческих сферах. В этом плане интересен опыт Хакасии — в республике решили пойти своим путем. После того как в Абакане в мае прошел кинофорум, организованный на высоком уровне, там, получив приличные субсидии от федерального минкульта, сняли два полнометражных фильма — наняли профессионалов со стороны, и в процессе съемок местные ребята у них учились, получали бесценный опыт. Мы у себя так же делали на съемках «Земли Эльзы». Хотя бы два таких кинопроекта в год — и пошло бы хорошее движение (в крае и традиции есть хорошие, и локации замечательные). Повторюсь, необходим социальный запрос, четко сформулированная повестка.