В Санкт-Петербурге под эгидой международного культурного форума проходит выставка «Курсистка — имя нарицательное». Экспозиция в центре РОСФОТО, организованная Санкт-Петербургским государственным университетом, посвящена первым женщинам, которые получили высшее образование в России 140 лет назад. О том, почему курсисток называли бестыжевками, как их боялись власти и травило общество, — в материале.

Бестужевские курсы открыли в Санкт-Петербурге в 1878 году. Этому предшествовали годы борьбы с общественным мнением.

«Общество, министры, император — все были не готовы. Им просто в голову не приходило, что у женщин может возникнуть такая потребность. А предпосылок тому было несколько. Во-первых, отмена крепостного права в середине XIX века. В обществе начинаются разговоры о свободах. Беднеют дворянские семьи. Женщины из этих семей уже не могли выполнять традиционный социальный сценарий — отучившись в гимназии, просто выйти замуж. Не было женихов, готовых брать на содержание. Женщинам пришлось искать работу», — объясняет куратор выставки Анна Русинова.

Чтобы поступить на курсы, абитуриентка должна была заручиться свидетельством о благонадежности у полицмейстера или градоначальника.

Там указывалось, что она не замечена в криминальных или революционных историях, не участвовала в митингах и сходках.

Но гораздо труднее было добиться официального согласия на учебу родителей или мужа. «Многим девушкам родители не давали разрешение, и они всеми правдами и неправдами пытались получить его у дядюшек или других мужчин в семье, — рассказывает Анна Русинова. — Нередко заключали фиктивные браки, чтобы муж оформил нужную бумагу».

Полгода обучения стоили 50 рублей, что по тем временам немало. С проживанием в общежитии и трехразовым питанием — 75 рублей. Обучение длилось четыре года.

Хотя курсы были частными, они находились под надзором министра народного просвещения. Им тогда был граф Толстой, не веривший в саму идею женского образования, говорит куратор выставки Дмитрий Гусев.

«У него было к этому специфическое отношение. В архивах мы видим, что он категорически не понимал, зачем женщинам образование: «Идея странная, идея неприличная». Но ситуация в стране на тот момент уже требовала открытия курсов, потому что многие женщины уезжали учиться за границу, где вступали в общественные кружки и потом привозили в Россию революционные идеи».

Один из залов выставки «Курсистка – имя нарицательное. К 140-летнему юбилею высшего женского образования в России»
Министр согласовывал кандидатуру директора курсов с императором. Первым стал историк Константин Бестужев-Рюмин (он обучал детей Александра Второго). В честь него курсы и получили название. Отчасти его академический авторитет способствовал тому, что в первые годы на курсы шли дворянки, дочери статских советников.

И все же общественное мнение довольно долго привыкало к бестужевкам. Газеты рисовали на них карикатуры, городской фольклор высмеивал. Даже в журнале «Гражданин», автором и редактором которого был Федор Достоевский, князь Владимир Мещерский так писал о женском образовании:

«Высшие женские курсы дают следующие результаты: 25% анархисток, 30% женщин, идущих в разврат, 25% женщин, заболевших анемией мозга или острым помешательством от расстройства нервов, а остальные 20% куда-то деваются в общество в виде ученых женщин».

Это совершенно всерьез утверждали журналисты, таково было мнение общества, отмечает Дмитрий Гусев.

На защиту девушек встали видные российские ученые: Бекетов, Бутлеров, Менделеев. Последний настойчиво добивался от Витте разрешения нанимать в палату мер и весов выпускниц бестужевских курсов, где он сам преподавал.

Идею женского образования отстаивали Писарев, Добролюбов, Чернышевский, Михайлов. Тем не менее даже среди образованных людей долго бытовали предубеждения. Например, так высказывался о бестужевках профессор Новороссийского университета Цитович:

«Полюбуйтесь на нее — мужской плащ, мужская шапка, грязные юбки, оборванное платье. По наружному виду какой-то гермафродит, по нутру — подлинная дочь Каина».

Вызывающий, с точки зрения консерваторов, внешний вид объяснялся прозаически. Многие студентки были стеснены в средствах и не могли позволить себе элегантные платья. К тому же учеба подразумевала работу в лабораториях и выезды на практические занятия, поэтому наряд должен был быть функциональным.

«Отсюда сложился образ, что бестужевки ходят чуть ли не в униформе. Вообще, имидж у них был суровый и аскетичный. Они сами поддерживали это, потому что осознавали свою инаковость», — объясняет Анна Русинова.

На том, чтобы поступить и примириться с неприятием общества, сложности для курсисток не заканчивались. Приехать в Петербург и снять жилье было непросто, продолжает куратор.

«Чтобы незамужняя женщина одна приехала в столицу и жила, — невозможно было такое представить. К курсисткам в квартиры приходили полицейский, городовой или квартальный, проверяли, с кем живет. По меркам того времени, если женщина одна в большом городе, она, скорее всего, проститутка, — говорит Анна Русинова. — В городском фольклоре курсисток даже звали бестыжевки».

Доказывая, что студентка не организует бордель или подпольную типографию, директор курсов писал справки в полицию: «такая-то барышня благонадежна, ходит на занятия, в кружках не замечена».

Петербург был дорогим для жизни городом. Только треть студенток могли позволить себе общежитие с питанием.

«Многие голодали, это установленный факт. Мы часто встречали такие описания:

«Встала утром, сходила на лекцию, попила кипяточку, дала частные уроки дворянским детям, на ужин есть нечего».

Курсисткам приходилось снимать углы иногда очень далеко от университета, — поясняет Анна Русинова. — Одна студентка вспоминала, как каждое утро зимой ехала на занятия два часа на санях».

Несмотря на трудности, девушки проводили на курсах почти весь день — в лабораториях, на практических занятиях, вечерами устраивали театральные и литературные кружки. Курсистки блестяще владели иностранными языками, научные работы писали сразу на языке той страны, где собирались публиковать свое исследование. Их охотно принимали на стажировку в заграничные вузы.

«Но, как часто бывает в женской истории, когда хочешь что-то сделать, ты должна делать это в два раза лучше, чем мужчины, — говорит Анна. — Если у университета была одна башня обсерватории, то у бестужевок — три. Если лаборатории — то самые лучшие».

Всего Бестужевские курсы окончили около семи тысяч девушек, но обучалось больше девяти тысяч (не все доучились). Среди выпускниц много известных женщин. В частности — главный идеолог советского образования и супруга Ленина Надежда Крупская.

Бестужевками были и первая в мире женщина-геолог Евгения Соломко, и первая в мире женщина-климатолог Евгения Рубинштейн, которая уже тогда предсказала грядущее глобальное потепление. Прасковья Ариян, основательница политехнических курсов для женщин (с 1915 года это Женский политехнический университет, а с 1918-го — Второй Петроградский политехнический институт, куда принимали и мужчин), а также выдающийся астроном и математик Нина Штауде — тоже бестужевки, перечисляет Дмитрий Гусев.

«Судя по архивам, процентов 70 женщин, которые с приходом советской власти оказались на высоких должностях — были директорами институтов, видными учеными, интеллектуальной элитой — это бестужевки. Просто больше некого было брать, обученных в Российской империи не было», — отмечает куратор.

Если в первый год существования курсов конкурс при поступлении не превышал полутора человека на место, то к началу ХХ века от желающих не было отбоя.

«В 1906 году курсы открывают первый и единственный юридический факультет для женщин. По воспоминаниям курсисток, конкурс был бешеный, они приходили смотреть списки и дрожали: не верили, что туда можно поступить», — рассказывает Анна Русинова.

Правда, потом им некуда было с этим дипломом идти. Работать юристом, адвокатом в суде женщина не могла. Зато могла стать стряпчим или нотариусом.

Интересно, что в медицинской среде женщин приняли чуть раньше, потому что это лоббировали военные. «Российская империя все время воевала, нужен был персонал для военных госпиталей. Женщинам разрешили работать медсестрами и акушерками», — говорит Дмитрий Гусев.

Фактически только к 1911 году диплом Бестужевских курсов был признан университетским, и выпускницам разрешили сдавать государственный экзамен.