Кинорежиссер, даже великий, не герой литературного музея. Но вот его отец — среди главных фигур русской поэзии. 90-летие режиссера фильмов «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Сталкер», «Солярис», «Ностальгия» Литературный музей имени В.И. Даля и Государственный центральный музей кино отмечают выставкой «Андрей Тарковский. Про него и про кино». Она объединила предметы из коллекции сестры режиссера Марины Арсеньевны и рукописи и аудиозаписи из Литературного музея.
Выставка «Андрей Тарковский: про него и про кино»

Поэзия Арсения Александровича и кинематограф Андрея Арсеньевича на выставке образуют сложно рифмующееся пространство, для которого история семейная и история кино равно важны.

Режиссеру «Андрея Рублева» 4 апреля исполнилось бы 90 лет. Фото: РИА Новости
Первые рифмы — в первой же витрине. Перед нами удостоверение, подписанное акушеркой села Завражье Юрьевецкого района о том, что гражданка Мария Тарковская «разрешилась живым сыном». И тут же справка о месте рождения папы — на русском и украинском, полученная поэтом, поступавшим на Высшие литературные курсы. Между ними фото маленького Андрея, которого несет друг Тарковских Лев Горнунг, машинописи ранних стихов Арсения, вязаная шапочка Андрея, трудовая книжка мамы, работавшей тогда в Первой образцовой типографии. Среди экспонатов есть письмо четырехлетнего Андрея родителям, написанное печатными буквами красным карандашом. Мама в сарафане с сыном, дочкой Мариной и корзиной ягод. Не отделаться от ощущения, что перед тобой кадры из «Зеркала».

«Не надо брать вон того бандита и этого пижона», — говорили Михаилу Ромму, все же принявшего на свой курс Шукшина и Тарковского. Последний до этого был в Туруханском крае. Перед зрителем — нарисованная Андреем карта маршрута геологической экспедиции. Туда его отправила мать, взявшаяся «пижона» перевоспитывать. Именно там, насмотревшись неярких красок Сибири, он решил стать режиссером. Шукшин, Ромадин, Тарковский, танцующий на молодежной пирушке. Репродукции с картин старых мастеров из Третьяковки, куда часто ходили студенты ВГИКа, жадно впитывавшие прекрасное.

Дальше идут рифмы более сложные. «Я первый гость в день твоего рожденья, И мне дано с тобою жить вдвоем, Входить в твои ночные сновиденья

И отражаться в зеркале твоем», — посвящал Арсений Тарковский сыну стихи, открывшиеся миру после «Зеркала».

И «Посвящение», и другие вещи из аудиоколлекции Литературного музея, вошедшие в фильм, читает сам Арсений Александрович.

А рядом — запись выступления Андрея Тарковского на творческом вечере в МИСиС в 1979-м.

Там, где Тарковский, — там кинопремии. Все семь его фильмов, от «Иванова детства» до «Жертвоприношения», получали международные награды. И потому на выставке невозможно было обойтись без красной дорожки в последнем зале. Она ведет к экранам, где можно увидеть вновь кадры «Сталкера» с медленно опускающимся на мир туманом, эпизоды «Андрея Рублева» с тягучим, как жизнь, звуком колокола, и «Соляриса» с журчанием прозрачного ручья.