28 марта исполняется 90 лет режиссеру Александру Митте, снявшему фильмы «Звонят, откройте дверь», «Гори, гори, моя звезда», «Сказка странствий», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», «Экипаж», «Затерянный в Сибири», «Москва, любовь моя», «Граница. Таежный роман», «Шагал — Малевич», — всего 16 картин, каждая из которых нашла своего зрителя.

Митта и сам снимался в «Июльском дожде» и «Заставе Ильича» у Марлена Хуциева, стал пионером отечественного коммерческого кино. Его «Экипаж» лидировал по сборам в советском прокате в 1980-м. В новейшую эпоху Митта одним из первых начал снимать сериалы, пока другие брезгливо на это реагировали. Многие годы он преподавал в Москве и Гамбурге, не впадая в пустопорожние разговоры о большом искусстве, зато учил ремеслу.

Его сын, художник и режиссер Евгений Митта, рассказал о яркой и сложной жизни отца — человека невероятной энергии и таланта.

В детстве Евгений снимался в фильмах отца «Гори, гори, моя звезда», «Точка, точка, запятая», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», а спустя годы снял документальные фильмы «Олег Кулик. Вызов и Провокация» и «Виноградов и Дубосарский: Картина на заказ» совместно с Александром Шейном, «Выступление и наказание», «Пепперштейн, сюрреалити-шоу», работал как художник-постановщик в театре и на фильмах «Восемь с половиной долларов» и «Прогулка».

— Чем Александр Наумович сейчас занимается?

— Александр Наумович восстанавливает здоровье. Он дома. Были некоторые проблемы, но все они решены, и сейчас папа находится в оздоровительном процессе.

— Он говорил, что напишет сценарий про русских амазонок. Были и другие замыслы?

— Петербургский театр «Карамболь» заказал ему инсценировку по «Сказке странствий». Там хотят поставить музыкальный спектакль. Мы вместе с отцом делаем сценическую версию. У театра есть определенные пожелания, связанные с жанром музыкального спектакля. Так что мы работаем. Это отца вдохновляет, дает творческую фокусировку. Для него это важно.

— В юные годы отец для вас был ориентиром, советовал, что читать и смотреть?

— Мы с ним всегда и обо всем разговаривали и до сих пор обсуждаем фильмы, книги и особенно изобразительное искусство, потому что у отца всегда был особенный фокус на живописи. Он всю жизнь ходил по музеям, выставкам и меня брал. Галереи, музеи — это тема, которая нас очень сближает. А книги я читал те, что были дома. С этого все начинается, а дальше ты уже сам сообразно интересам двигаешься. Интересы отца лежат больше в области драматургии. Мы говорили и продолжаем много говорить с ним про структуру драмы, которая влияет на структуру кино. Это очень полезно, поскольку у отца выработана четкая формула, как все должно строиться. В центре же всегда находится конфликт, дающий импульс для развития любой истории.

«Мог быть детским поэтом высокого уровня»

— К нему все студенты и рвались, потому что знали: Митта дает практические навыки, не растекается по древу.

— Александр Наумович эту свою способность сильно усовершенствовал на протяжении многих лет преподавания. Он всегда искал структурный, рациональный элемент, дающий возможность независимо от уровня студента понять, как и что делать. Бывает так, что у человека скромные способности, но при помощи невероятных усилий воли он их развивает. Надо понимать, что мой отец природно очень одаренный. До того как стать режиссером, он успешно писал детские стихи и мог стать если не поэтом номер один, то детским поэтом очень высокого уровня. У него выходили хорошие книжки детских стихов, но его это не особенно увлекало. Он прекрасно рисовал, мог бы только этим заниматься. Но все его способности и умения интегрировались в кино. Там нашлось место и для его литературных, и для художественных наклонностей. Невероятная энергия, которой он обладает, — тоже дар небес. Без нее невозможно тащить кинопроизводство. В русском кино режиссер по большому счету еще и продюсер, хотя существовали директор и администраторы. Он должен все организовать, за всем следить. Кроме режиссера, никто это не делал. Это сейчас функции разделились. А в советское время многие продюсерские функции по умолчанию делегировались режиссеру, особенно на больших постановочных картинах. Одно дело снимать драму в квартире, и совсем другое — такие фильмы, как «Экипаж», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», «Сказка странствий». Нужно иметь большой энергетический ресурс, чтобы все сплести.

— Правда, что Александр Наумович учился у архитектора Константина Мельникова?

— Подробностей не знаю, но он преподавал в то время в строительном институте, где отец учился. По-моему, он ходил на его лекции. Дело в том, что отец поступил туда потому, что в сталинские времена была реальна угроза посадки. Его мама сидела десять лет на Колыме. Людей из его окружения, многих родственников расстреляли или посадили, поэтому вся родня посоветовала отцу получить профессию строителя, с которой в лагере уж точно не пропадешь. То есть это была возможность выжить при неблагоприятном развитии событий. Как только отец окончил строительный институт, он стал думать, что делать дальше. Сталин умер. Времена стали поспокойнее. Можно было заняться чем-то более ему интересным, и он выбрал кино.

— В Музее ГУЛАГа как раз сегодня показывали фильмы с участием Владимира Дашкевича, Татьяны Пилецкой, Роксаны Сац, которые вспоминают об аресте своих родителей, прошедших лагеря. Трагические и бесценные свидетельства эпохи.

— Не знаю, записаны ли воспоминания отца для Музея ГУЛАГа, но информацию о его маме и ее заключении можно найти в Интернете. Я сам брал у него интервью на эту тему.

«С кем работал, с тем и дружил»

— Продолжалась ли у Александра Наумовича дружба с теми, с кем он учился в строительном институте и во ВГИКе?

— У него все было сфокусировано на работе. С кем работал, с тем и дружил. У него не было компаний, между собой не связанных. Он, конечно, общался с людьми из других сфер, дружил с детским хирургом Станиславом Яковлевичем Долецким, папой Алены Долецкой, даже хотел снять кино про детскую больницу, написал с Викторией Токаревой сценарий. Из людей, напрямую не связанных с кинематографом, он дружил с дипломатами, художниками. Мы бывали с ним в мастерской скульпторов Николая Силиса и Владимира Лемпорта. Среди театральных людей — это актеры и режиссеры Театра на Таганке и «Современника»: Галина Волчек, Олег Табаков, Игорь Кваша, естественно, Высоцкий, Иван Дыховичный…

— Не раз слышала от кинематографистов рассказы о том, как они собирались в доме ваших родителей, как ваша мама Лилия Майорова угощала своим фирменным блюдом — запеченной с чесноком бараньей ногой.

— Все происходило в основном на старой квартире на улице Удальцова, в десятиэтажном мосфильмовском доме, где прошло мое детство. Там регулярно устраивались вечеринки. Квартира была очень маленькая, всего 38 метров, но при этом было три комнаты, совсем крохотные. Там и собирались в огромном количестве, прекрасно проводили время. Сначала туда приходил Юрий Визбор, а через какое-то время появился Высоцкий. Мама всех кормила, и на это, по моим ощущениям, в основном уходил бюджет семьи. Все съедалось и выпивалось. Жизнь вокруг была тоскливая, хотя существовали клубные рестораны в Доме кино и Доме журналиста, куда отец тоже ходил и меня брал с собой. Но это было другого рода общение. Расслабиться и обо всем поговорить, что-то спеть можно было только на полуконцертных сборищах в тесной домашней среде. А баранья нога — мамино ноу-хау. Никто так не готовил, и многие потом у нее научились этому гастрономическому жанру. Мама была визионером в плане домашнего дизайна. Она знала, как нужно накрывать стол. Выбор был очень скудный. Но она умудрялась, взяв за основу что-то доступное, художественно все оформить. Она же была художником-конструктором детской книги. При этом успевала многое делать по дому. Папа снимал кино раз в два года и, соответственно, получал зарплату, когда начинался подготовительный период. А мама заканчивала одну книжку за другой. За счет этого семья и жила в паузы между фильмами.

— Удивительно, как вообще режиссеры жили и в советское время, и позднее. Картины случались редко, а на что-то надо было существовать.

— Папа снимал киножурнал «Фитиль», работал как журналист, хорошо и много писал. Он был членом Союза журналистов и до сих пор, по-моему, там числится. И хотя был активно пишущим человеком, это не решало все финансовые вопросы, поскольку основное его занятие было другим.

— Родительский круг общения повлиял на ваше окружение? Вы с семи лет дружите с Михаилом Ефремовым, потому что с Олегом Николаевичем Ефремовым дружил ваш отец?

— Естественно, что дети общающихся родителей потом продолжают дружить, что-то вместе делают. С Мишей я как художник сделал семь спектаклей.

— Как и все дети, вы ходили к родителям на работу?

— Я не ходил к отцу на работу без особой надобности. Он меня снимал несколько раз в эпизодах, а полноценная роль с текстом была только в «Сказе про то, как царь Петр арапа женил». Уже позже, когда я какое-то время учился во ВГИКе и делал курсовую работу по «Сказке странствий», ходил на съемки, чем-то помогал. А просто так не ходил. Отец был слишком сфокусирован на своих делах, чтобы таскать еще и меня на площадку. Иногда совсем маленьким я бывал в экспедициях. Мы ездили в Могилев-Подольский, где он снимал первую версию «Гори, гори, моя звезда». Она называлась «Комедия об Искремасе». Там до Табакова снимался Ролан Быков. Картину хотели положить на полку, но сказали отцу, что если он поменяет героев, возьмет других актеров, то можно попробовать переснять. Он пригласил Табакова, Проклову и снял новое кино.