Семья коронавирусов, к которым принадлежит и новый SARS-CoV-2, появилась во второй половине XX века.

Новый коронавирус SARS-CoV-2, как и многие другие вирусы, пришёл к нам от животных. Хотя одно время носились слухи, что вирус сконструировали в лаборатории, после чего он – вольно или невольно – вышел в большой мир, всё же в его геноме нет признаков «лабораторной работы», о чём мы говорили в марте. При этом известно, что SARS-CoV-2 похож на SARS-CoV – другой человеческий коронавирус, вызвавший вспышку атипичной пневмонии 2002–2003 гг.; кроме того, новый коронавирус похож на коронавирусы, которые можно найти у летучих мышей и панголинов.

Собственно, вирус атипичной пневмонии пришёл к человеку через летучих мышей; однако считается, что между летучей мышью и человеком у SARS-CoV был ещё один хозяин – малайская пальмовая куница, или мусанг. И про новый SARS-CoV-2 тоже говорят, что он мог идти к человеку, так сказать, на перекладных, с остановкой в каком-то другом хозяине, например, в панголине.

Но что вирус может делать в таком хозяине? Он может в нём просто какое-то время пожить, или же он встретит в нём другой вирус, от которого скопирует себе какой-то генетический материал. Собственно, здесь и возникает проблема, когда мы слишком расплывчато говорим, что один вирус похож на какой-то другой вирус – что значит похож, в чём похож и как. Значит ли это, что два вируса недавно разошлись друг от друга и успели накопить каких-то своих мутаций, но притом они остаются похожими больше друг на друга, чем на другие вирусы, от которых они в эволюционном смысле отошли намного раньше? Или же вирус похож на какой-то другой потому, что они как-то встретились в одном и том же хозяине и обменялись кусками нуклеиновой кислоты? Насчёт SARS-CoV-2 ранее появлялись исследования, в которых утверждалось, что он как раз позаимствовал от панголинового коронавируса часть генетического материала для белка, который помогает вирусу проникать в клетку; и что именно информация от вируса панголина помогла SARS-CoV-2 повысить свою заразность относительно человека.

Но в вышедшей на днях статье в Nature Microbiology говорится, что наш новый коронавирус развивался без заимствований генетического материала от таких сравнительно отдалённых родственников, как панголиновые коронавирусы. Авторы работы анализировали геномы SARS-CoV-2 и ещё 67 коронавирусов, чтобы проследить эволюционную историю SARS-CoV-2 – и пришли к выводу, что его способность «отпирать» человеческие клетки сформировалась самостоятельно в рамках той ветви коронавирусов, к которым принадлежит сам SARS-CoV-2 и ещё некоторые вирусы.
А ветвь эта появилась где-то между 1948 и 1982 гг. – то есть во второй половине XX в. в массе коронавирусов обособилась группа, к которой принадлежит SARS-CoV-2. И ещё на протяжении нескольких десятков лет SARS-CoV-2 и его ближайшие родственники жили в летучих мышах, после чего им представилась возможность в прямом смысле выйти в люди. Ещё раз уточним, что к людям они могут попадать не обязательно напрямую из летучих мышей, то есть вирус вполне способен пожить в панголине, или в змее, или ещё в ком-нибудь, но от их вирусов он ничего не берёт, и его успех в людях обусловлен только собственной эволюцией группы вирусов.

Эволюционная судьба SARS-CoV-2 поможет понять, как он развивался в прошлом и как он способен измениться в будущем, в том смысле, какие изменения для него критичны, какие его усиливают, а какие ослабляют. С другой стороны, изменения в вирусе не обязательно влекут за собой изменения в клинической картине коронавирусной инфекции COVID-19: не так давно мы писали, что тяжесть COVID-19 зависит, скорее, от особенностей пациента, но не от особенностей вируса.