В Доме русского зарубежья состоялось торжественное открытие выставки «Слово правды»: К 50-летию присуждения Нобелевской премии Александру Солженицыну. 1970-2020″.

Причина задержки с открытием выставки понятна — многие важные культурные мероприятия прошлого года были перенесены на 2021 год из-за пандемии. На самом деле выставка открыта уже с конца января этого года и будет действовать до 2 мая.

На открытии выставки выступили министр культуры РФ Ольга Любимова, советник президента по вопросам культуры и искусства Владимир Толстой, член Совет Федерации Владимир Лукин, ректор Высшего театрального училища им. М. С. Щепкина Борис Любимов и Наталья Дмитриева Солженицына.

Наталья Солженицына озвучила письмо Александра Исаевича в Нобелевский комитет 1972 года, где он выдвигал на премию Владимир Набокова.

Михаил Сеславинский передал Дому русского зарубежья вырезки из «Правды» и «Литературной газеты» тех лет с откликами на присуждение Солженицыну Нобелевской премии.

Выставка к 50-летию присуждения Нобелевской премии Александру Солженицыну

Нобелевская премия по литературе была присуждена Солженицыну в октябре 1970 года с формулировкой: «За нравственную силу, с которой он продолжил извечную традицию русской литературы».

Воспоминания Солженицына о том, как школьные годы определили его характер
Телеграмма из-за границы пришла в Рязань, по месту его прописки, но Солженицын в это время жил на даче Ростроповича под Москвой. Ростропович был на гастролях. В мемуарной книге «Бодался теленок с дубом» Солженицын вспоминал не без юмора:

«А тут премия — свалилась, как снегом веселым на голову!.. Пришла — прорвалась телефонными звонками на дачу Ростроповича. Век мне туда не звонили — вдруг несколько звонков в несколько минут. Неразвитая, даже дураковатая женщина жила в то время в главном доме дачи, бегала за мной всякий раз, зная меня под кличкой «сосед», и за руку тянула, и трубку вырывала:

— Да вы что — с корреспондентом разговариваете? Дайте я ему расскажу — квартиры мне не дают!

Она думала — с корреспондентом «Правды»…»

На поздравление Шведской академии Солженицын сразу ответил: «Вашу телеграмму получил, благодарю. В присуждении Нобелевской премии вижу дань русской литературе и нашей трудной истории».

В отличие от Пастернака, Солженицын от премии не отказался, но отказался ехать на церемонию награждения, понимая, что обратно на родину его не пустят. Поэтому награждение состоялось лишь в 1974 году, после того как нобелевского лауреата выслали из родной страны.

На выставке в непрерывном режиме с экрана показывается эта церемония. Вместе с лауреатами 1974 года Солженицын заходит в зал. Во фраке, но без бабочки — наотрез отказался! Лицо сосредоточенное, несколько мрачное. Он не улыбается. И это объяснимо. В Нобелевской речи Солженицын скажет: «На эту кафедру, с которой прочитывается Нобелевская лекция, кафедру, предоставляемую далеко не всякому писателю и только раз в жизни, я поднялся не по трем-четырем примощенным ступенькам, но по сотням или даже тысячам их — неуступным, обрывистым, обмерзлым, из тьмы и холода, где было мне суждено уцелеть, а другие — может быть с большим даром, сильнее меня, — погибли… И мне сегодня, сопровожденному тенями павших, и со склоненной головой пропуская вперед себя на это место других, достойных ранее, мне сегодня — как угадать и выразить, что хотели бы сказать они?»

Документальный фильм «Александр Солженицын. Раскаяние» увидят в 68 странах
Экспонаты на выставке — подлинные предметы, начиная с тюремно-лагерных лет писателя и заканчивая 1974 годом: нашивки с номером заключенного, портфель и указка школьного учителя, письменные принадлежности, Нобелевские фрак, диплом и медаль, автографы Солженицына, Ростроповича, Лидии Чуковской, Беллы Ахмадулиной и других, документы из архива ЦК КПСС, фотографии…

Особый раздел экспозиции посвящен писателям и поэтам, погибшим в ГУЛАГе. В центре этой части выставки — дверь одной из камер Бутырской тюрьмы из фондов Государственного музея истории ГУЛАГа.

Прямая речь
Галина Тюрина, архивариус Дома русского зарубежья:

— Существует расхожий миф, что Солженицын получил Нобелевскую премию за «Архипелаг ГУЛАГ». Но в 1970 году о существовании этой рукописи знали только 2-3 человека в СССР, и это держалось в строгой тайне. Премия была присуждена писателю после того, как на Западе вышли переводы повестей и рассказов писателя: «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор», «Раковый корпус», «Крохотки». Они были приняты с огромной теплотой зарубежными читателями и критиками. Солженицын сразу был воспринят как классик русской литературы. О «Раковом корпусе» газеты, например, писали, что это сильнее Томаса Манна, потому что Манн пишет о том, что придумал, а Солженицын о том, что пережил лично».

Из Нобелевской речи Александра Солженицына:
… Археологи не обнаруживают таких ранних стадий человеческого существования, когда бы не было у нас искусства. Еще в предутренних сумерках человечества мы получили его из Рук, которых не успели разглядеть. И не успели спросить: зачем нам этот дар? как обращаться с ним?

Каким было возвращение Солженицына на родину
Не все — называется. Иное влечёт дальше слов. Искусство растепляет даже захоложенную, затемненную душу к высокому духовному опыту… Как то маленькое зеркальце сказок: в него глянешь и увидишь — не себя, — увидишь на миг Недоступное, куда не доскакать, не долететь. И только душа занывает…

… В русской литературе издавна вроднились нам представления, что писатель может многое в своем народе — и должен.

Не будем попирать права художника выражать исключительно собственные переживания и самонаблюдения, пренебрегая всем, что делается в остальном мире. Не будем требовать от художника, — но укорить, но попросить, но позвать и поманить дозволено будет нам. Ведь только отчасти он развивает свое дарование сам, в большей доле оно вдунуто в него от рожденья готовым — и вместе с талантом положена ответственность на его свободную волю.

Диплом Нобелевского лауреата. Фото: Из архива Солженицына
… От человека к человеку, восполняя его куцее земное время, искусство переносит груз чужого долгого жизненного опыта со всеми его тяготами, красками, соками, во плоти воссоздает опыт, пережитый другими, — и дает усвоить как собственный.

И еще в одном бесценном направлении переносит литература неопровержимый сгущенный опыт: от поколения к поколению. Так она становится живою памятью нации. Так она теплит в себе и хранит ее утраченную историю — в виде, не поддающемся искажению и оболганию. Тем самым литература вместе с языком сберегает национальную душу.