В последние недели режим Башара Асада терпит серьезные поражения. На севере Сирии силы оппозиции захватили ряд территорий в провинциях Идлиб и Алеппо, на востоке боевики террористической группировки «Исламское государство» взяли под контроль Пальмиру, а на юге были потеряны районы вдоль границы с Иорданией и Израилем. Израильские военные заявили, что сирийская армия «перестала существовать», заголовки мировых СМИ в очередной раз запестрели сообщениями о том, что режим Башара Асада вот-вот падет и сам Асад сбежит в Россию. Мы постарались разобраться, что ждет Сирию и ее президента.

Режим Башара Асада хоронили не раз, но все скептики были посрамлены. Скорее всего, так произойдет и сейчас. Да, сирийская армия потерпела серьезные поражения. Да, мобилизационный ресурс режима ограничен, тогда как в ряды ИГ (группировка запрещена в России) стекаются пассионарные мусульмане со всего мира. Да, у Дамаска банально не хватает денег — Сирия и до войны-то была небогатым государством, а сейчас полстраны фактически лежит в руинах, и экономическая столица страны Алеппо вообще неподконтрольна Дамаску. Однако у нынешних властей Сирии есть все шансы выиграть войну против террористической группировки ИГ. Во-первых, потому что у Сирии имеются союзники, которые своего последнего слова еще не сказали. Во-вторых, потому что для некоторых противников Сирии перспектива победы ИГ — просто катастрофа.

Иран не хочет быть отрезанным

У официального Дамаска сейчас два основных союзника — Россия и Иран. Москва, безусловно, очень много сделала для того, чтобы спасти режим Башара Асада в первые годы войны (чего стоит одна только история с сирийским химическим оружием) да и сейчас оказывает существенную поддержку деньгами, оружием и обучением сирийских специалистов. Однако это, по сути, потолок участия Москвы в конфликте. Из-за украинского кризиса Кремль физически не может уделять Сирии больше внимания.

А вот Иран может. И будет, поскольку для него Сирия по важности, как для России — Украина. Потеря контроля над Сирией для Исламской Республики недопустима. Если Сирия окажется во власти суннитских арабских исламистов (для которых шиитский персидский Иран — экзистенциальный враг), Тегеран не просто потеряет контроль над Левантом и «Хезболлой» — вдоль западной границы Ирана и подконтрольной ему части Ирака возникнет санитарный кордон от Азербайджана до Кувейта. О планах по экспорту иранских углеводородов через Ирак к средиземноморским портам Сирии (альтернатива турецкому маршруту) можно будет забыть. Поражение в Сирии фактически нивелирует все достижения иранской внешней политики за последние 15 лет, а большая игра за Ближний Восток между Саудовской Аравией и Ираном закончится, не успев толком начаться.

До сего дня Тегеран в Сирии действовал крайне аккуратно. Иранская вовлеченность в сирийский конфликт отличалась четкой пропорциональностью. Не желая обострять конфликт с Западом (но при этом будучи готовым к нему), иранцы помогали сирийскому режиму ровно в тех объемах, в которых тот нуждался. Сначала это были деньги, оружие и советники, затем, когда ситуация ухудшилась, иранцы отрядили в поддержку Дамаску свою дочернюю структуру — «Хезболлу». Группировка, обученная не наступать, а обороняться в городских боях, несла катастрофические потери, однако ее лидер Хасан Насралла не стал из-за этого отзывать своих бойцов назад. И дело тут не только в иранском предложении, от которого «Хезболла» не могла отказаться, — Насралла прекрасно понимал, что после падения Асада не устоит и его группировка.

Сейчас же, когда и «Хезболлы» (а также шиитских группировок из Ирака, откомандированных в Сирию) явно недостаточно, а ИГ прорывается к Дамаску, иранцы перешли к следующему этапу помощи. По данным западных спецслужб и ряда региональных СМИ, Тегеран отправил в Сирию 15 тысяч иранских бойцов. «В ближайшие дни мир удивится сюрпризу, который мы готовим вместе с сирийским военным руководством» — заявил командующий элитным иранским корпусом «Кодс» генерал Касем Сулеймани — тот самый, который помог отстоять от ИГ Багдад.

Эволюция убийцы

Отправка иранского контингента должна была вызвать шквал возмущения и критики со стороны западных стран — однако не вызвала. Соединенные Штаты просто сделали вид, что ничего не заметили. И в этом еще одна причина того, что «Исламское государство» не одолеет Сирию — Вашингтону не нужна победа ИГ. Ни в Сирии, ни где бы то ни было.

Ряд аналитиков оспорят это утверждение, указывая на то, что именно американцы создали и взрастили ИГ. И будут неправы. ИГ возникла не по воле ЦРУ или саудовской разведки — это глобальный ответ исламского мира на цивилизационный тупик, в котором он оказался. Группировка использовала концепцию халифата, подразумевающую создание единого исламского государства на всех землях, населенных мусульманами. Учитывая перманентный социально-политический кризис в большинстве этих стран, идеи ИГ нашли там благодатную почву. «Вербовщики с той стороны играют на живущем в каждом человеке чувстве справедливости. И это самое страшное», — рассказал журналистам один из россиян, воевавших в рядах группировки. Эти чувства живут, например, в сердцах палестинцев, ютящихся уже не одно поколение в иорданских лагерях беженцев. Они есть и в сердцах граждан Египта, Туниса, Ливии и других мусульманских стран, чьи элиты не способны обеспечить достойный уровень экономического развития. С другой стороны, жителям богатых стран порой кажется, что их власти забыли об истинном исламе и, стало быть, утратили легитимность. В итоге под угрозой оказались все союзники Соединенных Штатов в регионе — Иордания, Саудовская Аравия, Турция, Израиль, страны Персидского Залива.

По той же самой причине иранскую интервенцию «не заметили» и в странах Евросоюза, а также в других центрах силы современного мира. В сохранении власти Башара Асада заинтересованы многие государства Европы и Азии, которые никак не могут справиться с усилением радикальных исламистских течений на своей территории. Где-то не хватает ресурсов, где-то — политической воли, где-то мешают третьи страны. А нынешняя Сирия — это грандиозный пылесос, который высасывает из Китая, Франции, Великобритании, Туниса и других государств наиболее отчаянных исламистов. В случае поражения ИГ эти люди сгинут в сирийских песках, но если победа останется за халифатом, через некоторое время закаленные в боях радикалы постараются открыть новый фронт джихада уже у себя на родине.

Кто воевать будет?

Впрочем, от общего интереса до общих действий нужно проделать большой путь. Причем всем вместе.

Одно из необходимых условий для победы над ИГ — ликвидация остальных фронтов для сирийской армии. Ни для кого не секрет, что победы ИГ на востоке Сирии объяснялись отчасти тем, что Дамаск вел тяжелые бои на севере и юге страны против очередного выпуска боевиков из иорданских и турецких тренировочных лагерей, финансируемых американцами и саудовцами. Американцы вроде как пытаются решить вопрос. Так, Конгресс намерен сократить на 20 процентов объем средств, выделяемых для оснащения и обучения сирийских боевиков. И финансирование теперь будет осуществляться на определенных условиях. По некоторым данным, Соединенные Штаты уже требуют от сил светской оппозиции не обращать получаемое от Вашингтона оружие против Башара Асада и сосредоточиться на борьбе с ИГ. Однако этого недостаточно — нужно запустить процесс национального диалога между Асадом и теми представителями светской оппозиции, которые думают о судьбе своей страны, а не о гонорарах за интервью и бесплатном проживании в самых роскошных отелях Европы и Турции. А для этого Иран и США должны выработать условия политического компромисса и надавить на подконтрольные им стороны (в конце концов, задача устроить Ирану войну на периферии для Вашингтона уже не приоритетная). Возможно, элементом компромисса станет отставка Башара Асада при сохранении нынешнего режима в Дамаске.

Еще одно условие, необходимое для ликвидации угрозы ИГ, — проведение эффективной наземной операции. «Одних бомбежек недостаточно, — считает бывший директор ЦРУ Джон Маклафлин. — Иракская армия не может справиться с такой операцией, а в США по понятным причинам мало кто хочет посылать необходимое число бойцов (от 10 до 20 тысяч). Арабские государства вроде бы говорили о создании общих сил, но у них нет ни серьезного опыта проведения подобных проектов, ни единства для его воплощения». Опыт у них, конечно, был — вспомнить хотя бы арабо-израильские войны. Но, во-первых, он был крайне неудачным даже против понятного и «правильного» для арабской улицы врага в лице евреев, а тут речь пойдет о войне против единоверцев. Во-вторых, этот опыт был у тех стран, которые по разным причинам не могут принять участие в общеарабской операции — Египте, Сирии и Иордании. Таким образом, за вычетом Турции (позиция которой после поражения Эрдогана на выборах пока непонятна) единственной силой для проведения наземной операции против ИГ как в Сирии, так и в Ираке, остается иранская армия.

Иранцы готовы приступить к делу хоть сейчас — проблема в том, что не готовы США. Одно дело дать иранцам спасти режим Асада, другое — позволить Тегерану полностью оккупировать Ирак с Сирией и разместить войска на границе с Саудовской Аравией. Но и тут возможен компромисс. По мнению Майкла Маклафлина, «Соединенные Штаты не примут такого уровня иранского вмешательства до того, пока не убедят региональных союзников в собственной мощи и поддержке». Собственно, Обама именно это и пытался сделать на недавнем саммите в Кэмп-Дэвиде. Проблема в том, что саудовский король и большая часть монархов стран Персидского Залива туда не приехали. А значит, убеждать придется еще очень долго.