Честный бизнес финансового контроля не боится, а проверочные процедуры компании не напрягают, так как никаких документов для ревизии предоставлять не надо, все проходит удаленно, рассказал «АиФ» замдиректора Росфинмониторинга Олег Крылов. Другое дело — мошенники, преступные синдикаты и специалисты по отмыванию нечестно заработанных денег.

Дотошный контроль
Алексей Дуэль, aif.ru: Олег Валерьевич, сколько в России за год происходит подозрительных случаев в финансовой сфере?

Олег Крылов: За прошлый год мы провели больше 6 тыс. расследований в кредитно-финансовой сфере. С использованием материалов ведомства правоохранительными органами возбуждено около 1300 уголовных дел. Сумма возмещенных средств превысила 5 млрд рублей. Наложен арест на деньги и имущество фигурантов на сумму более 21 млрд рублей (в том числе заморожено на территории иностранных государств более 72 млн рублей).

— Как изменился теневой финансовый поток?

— Примерно на треть снизился объем подозрительного финансового потока, исходящего из России. Практически весь объем исходящего подозрительного потока составляют операции, связанные с отмыванием денег. В целом введение санкций в отношении российского банковского сектора привело к миграции клиентов и финансового потока в региональные банки и банки с иностранным участием. Трансграничные потоки в страны Запада сокращаются, вместе с тем примерно в пять раз увеличились потоки в арабские, центрально-азиатские страны, государства Юго-Восточной Азии.

Среднестатистический портрет «дропа»: мужчина до 30 лет, активный пользователь интернета, имеет чистую или положительную кредитную историю, не судим. В среднем каждый «дроп» использует 20 с лишним карт.
— ОЛЕГ КРЫЛОВ
— Как теперь модно отмывать «черные» деньги? И что с ними делает государство, если удается обнаружить?

— Есть устойчивая тенденция применения в преступных схемах, в том числе по отмыванию денег, реквизитов так называемых дропов. Это люди, использующие свои либо предоставленные им (под различными легендами, например, при фиктивном трудоустройстве, или за вознаграждение), карты и счета для обналичивания или транзита похищенных денежных средств. Среднестатистический портрет «дропа»: мужчина до 30 лет, активный пользователь интернета, имеет чистую или положительную кредитную историю, не судим. В среднем каждый «дроп» использует 20 с лишним карт.

Сколько в России дропперов и кто это такие?- Но содержать такую отмывочную бригаду не так дешево. Кто может позволить себе пользоваться их услугами?
— Чаще всего с «дропами» приходится иметь дело при расследовании преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств и мошенничества, совершенных организованными преступными группами. Так, в ходе финансового расследования в отношении международного преступного сообщества, связанного с масштабным производством и сбытом синтетических наркотических средств на территории России (до 500 кг в неделю), установлено более 200 банковских карт и 1600 электронных кошельков, оформленных на подставных лиц, которые использовались в многоуровневой схеме отмывания денег. «Дропов» централизовано привозили в определенные кредитные организации для оформления банковских карт и их последующей передачи преступникам.

Сумма легализованных преступных доходов, по предварительным данным, составила более 2,5 млрд рублей.

Схемы телефонного мошенничества жизнеспособны, в первую очередь, из-за нашей доверчивости сказанному слову. На этом, собственно, и основывается социальная инженерия.
— ОЛЕГ КРЫЛОВ
— Быть «дропом» — преступление?

— Росфинмониторинг участвует в подготовке предложений по внесению изменений в законодательство России в части установления уголовной ответственности за незаконные действия с электронными средствами платежа.

— А сами кредитные организации часто участвуют в отмывании?

— В 2022 году участились случаи использования в противоправных целях микрофинансовых организаций и кредитных потребительских кооперативов. Признаки таких нарушений за прошлый год были выявлены в отношении более 70 организаций. Зафиксированы риски участия девяти ломбардов в схемах по оптимизации налогообложения дилеров на рынке драгоценных металлов и драгоценных камней — они удлиняли цепочку контрагентов в операциях по купле-продаже ювелирных изделий, невостребованных предметов залога, а также возможного ввода «серого» импорта в легальный оборот. В результате проследить происхождение предметов и денег становилось сложнее.