Несмотря на то, что Теодор Курентзис покинул город Дягилева два года назад и обосновался с коллективами musiсAeterna в Петербурге, он продолжает делать здесь свой главный проект — Дягилевский фестиваль. Причем фестиваль для него — это не только концептуально выстроенная афиша концертов и спектаклей, перформансов, мировых премьер, образовательных событий, но и особый ритуал, образ жизни для публики, которая на время Дягилевской декады становится участницей тотального музыкального перформанса, марафона искусств, охватывающего разные локации города в режиме нон-стоп.

И хотя афиша нынешнего фестиваля из-за сложностей пандемийного времени выглядела более лаконично и не включала привычных для публики премьер опер и балетов, части клубных программ и реестра зарубежных исполнителей, свою уникальную атмосферу и синтетический формат он сохранил. Как пояснил Курентзис: «Делать фестиваль — это не значит просто приглашать хороших артистов, это значит — создавать творческую атмосферу, где все становятся соучастниками, курировать, создавать пазл разных течений в искусстве».

Существенным же для концепта нынешнего фестиваля оказалось то, что в этом году Дягилевский полностью ушел с территории Пермского театра оперы и балета и активно освоился в арт-пространствах цехов бывшего вагоностроительного завода имени Шпагина, с его «промышленной» эстетикой и специфической акустикой, в ДК Солдатова — монументальном дворце в стиле сталинского классицизма с залом на 1100 мест и сценой, оборудованной акустической раковиной, а также выступал на своих традиционных площадках — в Доме Дягилева, Пермской художественной галерее, Органном зале и других.

В этом году в одном из цехов завода Шпагина танцевальная компания нидерландского хореографа Нанин Линнинг представляла философский перформанс Double Helix («Двойная спираль»). В темноте, в пустом пространстве, задрапированном черной тканью, высвечивались странные существа — пучки подвешенных в воздухе женских голов, покрытые слизью человеческие фигуры с еле различимыми признаками живого существа, в огромном аквариуме в мутном геле плавающее тело женщины, мертвенное лицо которой жутковато застывало у стекла, за черной тканью — рельеф дышащего призрачного существа, словно явившегося из ночного кошмара, в другой комнате — обнаженные хрупкие девушки, задыхающиеся, как выброшенные на берег амфибии, сжимали прозрачные легкие в руках, а пара существ с надутыми силиконом гротескными телами танцевали экспрессивные пластические комбинации — это фантастический мир Double Helix, мир завораживающих и пугающих образов, гибридных существ, на границе живого и искусственного, футуристического синтеза человеческого тела и киборга. Это сапиенс современной цивилизации, оказавшейся в опасной зоне генетических экспериментов, биоинженерии и коммуникации с искусственным разумом..

И здесь же на заводе Шпагина, в другом цехе прошел ночной музыкальный перформанс Lux Aeterna (Вечный свет) Теодора Курентзиса: программа хоров musicAeterna и musicAeterna byzantina (под руководством Антониоса Кутруписа), погрузившая публику в кардинально иную среду — в мистерию.

Все это действо, словно открывало отраженную в византийском зеркале красоту какой-то первичной сущности мира, гармонии, утраченной современной цивилизацией.

В этом же цехе в другую ночь Курентзис провел с солистами musicAeterna церемонию памяти Пауля Целана, крупнейшего немецкоязычного поэта ХХ века, к 100-летию которого в 2020 году была создана специальная программа, собранная из его стихов и музыкальных партитур, написанных на его тексты.

В кромешной темноте развернулось напряженное действо, символически транслирующее надрывную память Целана. Он прошел через ад концлагерей, еврейских погромов, гибель близких, через душевную боль, обернувшуюся для него суицидом и гениальными стихами.

Музыка, которую создали Владимир Раннев, Андреас Мустукис, Сергей Невский, Борис Филановский, Вангелино Курентзис, Экторас Тартанис, Теодор Курентзис — болезненная лава звуков, превращавшаяся в плывущий на фортепианной педали мираж в «Бретонском побережье» Вангелино, в рассыпающиеся на отдельные буквы слова последнего стихотворения Целана «Wirk nicht voraus» (Не действуй наперед… стой внутрь), с долбящим, как гвоздь, однообразным звуком, внутри которого ускорялся голос, доходя до точки ужаса (Владимир Раннев)бьющегося в сетке жесткой полиритмии в Tarussa Сергея Невского, переходя в читающий молитву хор под душераздирающие женские крики в So schlafe (Так спи) Теодора Курентзиса. Все это замирало в финале мертвой тишиной, исчезая в темноте, как страшное видение трагедии ХХ века, как ужас, пережитый человечеством, который больше не должен повториться никогда.