«Драма» в «Золотой Маске» стартовала в спектакле БДТ им. Товстоногова как по взмаху белого платка губернатора перед расстрелом рабочих из рассказа Леонида Андреева. Февраль, март и апрель по традиции — самая горячая пора. На звание лучших в драматической номинации претендуют 28 режиссеров за 29 спектаклей (Юрий Бутусов фигурирует дважды: за московские «Барабаны в ночи» Театра имени Пушкина, и за питерского «Дядю Ваню» в Театре им. Ленсовета). В списке, больше похожем на перепись режиссерского населения — и подавший самоотвод на «Маске» Анатолий Васильев, и мэтры Лев Додин, Римас Туминас и Алексей Бородин, и enfants terribles современного театра в полном составе — Константин Богомолов, Кирилл Серебренников, Тимофей Кулябин и Дмитрий Волкострелов, и главная театральная надежда из глубинки Денис Бокурадзе…

Открыл программу «Губернатор» Андрея Могучего БДТ им. Товстоногова. Главный козырь «Золотой Маски» — «Страх. Любовь. Отчаяние» Малого драматического театра — Театра Европы приберегли к концу, — спектакль Льва Додина три дня будут показывать перед самым объявлением лауреатов на торжественной церемонии 15 апреля.

Как не растеряться на «Маске» в этом году? Первые три спектакля — для обязательного просмотра из основного конкурса: чтобы правильно ориентироваться на театральной местности, и знать главные достопримечательности пейзажа.

«Страх. Любовь. Отчаяние», Малый драматический театр — Театр Европы, Санкт-Петербург

В спектакле есть фраза: «Весь мир охватило судорогой. И никто не может сказать, почему». С таким ощущением три года, параллельно Шекспиру, Лев Додин репетировал Брехта, из произведений которого сложил сценическую композицию по двум малоизвестным в России пьесам «Страх и отчаяние в Третьей империи», и «Разговоры беженцев». Не на злобу дня, а на злобу эпохи. К финишу его «Гамлет» пришел первым — премьеру сыграли раньше, уже получили за него в 2017 «Золотую Маску», но дело не в наградах, а в том, как были обозначены и активизированы самые болевые точки сознания общества. Теперь пришло время вскрывать раны. Хотя новый спектакль Льва Додина — это, скорее, уже серьезное хирургическое вмешательство в тело. Без наркоза, эфира и вообще какого-либо болеутоляющего.

Острота эмоционального отклика здесь — максимальная. Собственно, эмоциональная энергия сопереживания — суть всего происходящего. Последний эпизод в спектакле, в исполнении Олега Рязанцева и Ирины Тычининой (Юдифь и Фриц) — один из сильнейших не то что на текущем фестивале, может быть, вообще в мировой театральной практике. Прощаются муж с женой — одни обстоятельства вынуждают ее покинуть предвоенную Германию, другие — диктуют ему в стране остаться. Мизансцена статичная. Сидят напротив два самых близких друг другу человека.

На звание лучших 
претендуют 28 режиссеров 
за 29 спектаклей
Говорят скупые, мало что значащие слова… Обещают скоро встретиться, и оба понимают, что больше не увидятся никогда. Дождь за окном плачет… Олег Рязанцев не совершает, казалось бы, ничего — он только смотрит на любимое лицо, но вольтова дуга между актерами возникает — весь зал обливается кровавыми слезами, и тишина стоит такая, что слышно, как слезы Ирины Тычининой капают на стол… Как Лев Додин это делает — явление необъяснимое. Одно очевидно: его театральный стиль — перфекционизм. Который к финалу «Маски» станет камертоном предельной искренности для всех.

«Король Лир», Театр-студия «Грань», Новокуйбышевск

На этот раз у Дениса Бокурадзе наводят мосты между вчера, сегодня и всегда шекспировские герои. Разделив государство, король Лир потеряет власть и отныне будет не в состоянии распорядиться даже своим обедом. Все испытания он встретит с шутом, который будет пытаться оградить и защитить Лира от самого себя. Но как только Лир придет к состоянию безумия, шут исчезнет — он больше не нужен, ибо сам король становится шутом… Денис Бокурадзе поставил спектакль о том, как, потеряв абсолютно все — власть, дочерей, дом и рассудок, — человек начинает чувствовать боль других. И краски Босха здесь приходятся как нельзя кстати.

«Дядя Ваня» Театр им. Ленсовета, Санкт-Петербург

Юрий Бутусов из чеховского «Дяди Вани» делает очень жесткую комедию, трагифарс о невозможности счастья для людей, позволяющим своей жизни пройти мимо них. Эффект пролонгированный.